"Наследие": письма
svollga
| воскресенье, 12 августа 2012
Письма, адресованные Говардом Винтерборном полковнику Бенджамину Эссексу.Дорогой полковник Эссекс,
друг мой, как рад я был Вашему визиту, и как быстро он пролетел. Мне кажется, что эти недели были светлыми днями среди окутанной тучами зимы Винтерборна. Пока Вы были здесь, даже общество моего семейства казалось выносимым, а теперь я снова считаю дни до Вашего приезда, когда возобновятся долгие наши беседы, и прогулки, и поездки в охотничий домик. (О них я особенно тоскую, и смею надеяться, что Вы тоже - хотя и негодно с моей стороны желать Вам тоски, но я не могу не желать, чтобы Вы так же мечтали обо мне, как я о Вас, пока долг разлучает Вас со мной.)
Мне холодно без Вас, друг мой, холодно, и скучно, и тоска разъедает мне сердце. Не проходит и дня, чтобы я не проклинал эти мучительные страсти; но не проходит и часа, чтобы я не благословлял счастливую судьбу, которая свела Вас с моим отцом, и тем самым привела Вас на мой путь.
В семье нашей грядет свадьба, крайне скорая, по обстоятельствам, которые я не стану доверять письму, больше потому, что не желаю омрачать бумагу, на которой говорю о своих воспоминаниях о Вас, вещами настолько неприятными. Вам выслано официальное приглашение, но я подкреплю его своей просьбой: приезжайте, друг мой, приезжайте.
Искренне Ваш,
Говард Винтерборн
Дорогой полковник Эссекс,
пишу Вам с благодарностью за подарки, и в особенности за слугу, который их доставил. Несмотря на цвет его кожи, который в деревне немедленно прозвали демоническим, он удивительно умен и обходителен, а с лошадьми просто волшебник. Даже несчастного Кузнечика, которого брат мой Эдвард загнал на охоте и собирался пристрелить, ваш Даярам сумел выходить, и теперь на нем ездит Дженнифер, молодая супруга Эдварда, к которой Вы были так добры в короткий свой визит. Не хочу говорить дурного о старшем брате, но верю, что Вы не поймете меня превратно - есть нечто поэтически печальное в том, что две несчастные жертвы капризов Эдварда нашли друг друга; Дженни ходит за конем, как за ребенком, а тот, несмотря на строптивый нрав, к ней так и льнет.
Надеюсь увидеть Вас вновь в нашей скромной обители,
искренне Ваш,
Говард Винтерборн
Мой дорогой друг,
не прошло и дня после Вашего отъезда, а я уже скорблю так, словно не видел вас многие годы. Я прохожу из комнаты в комнату и вижу - вот здесь мы обсуждали с Вами роман; вот здесь Вы рассказывали мне историю Вашего ранения (не беспокоит ли Вас рана, не растревожил ли ее дальний путь?); я бегу из дома прочь, но и там нет мне покоя - каждая тропинка исхожена нами, каждое дерево помнит Вас, и в охотничьем домике уединение, прежде пронизанное спокойствием, теперь полно фантазий, которые можно назвать какими угодно, но не успокаивающими.
Больше всего гнетет меня то, что я ни с кем не могу разделить ни радости свои, ни свои беды. Даже Дженни, чистая душа, не поймет меня, если я решусь ей довериться, и потому я скрываю от ее ясного взгляда причину своих метаний.
Как дожить мне до весны, я и не знаю.
Жду весточки с замиранием сердца,
Говард Винтерборн
Дорогой мой полковник,
как Ваши странствия? Когда приведут они Вас обратно под наш скромный кров?
В нашем семействе грядет радостное и долгожданное событие, появление следующего наследника. Но для меня оно несет печаль, и потому я пишу Вам, чтобы Вы узнали от меня, а не из сплетен. Хотя даже матушка смягчилась теперь к бедняжке Дженни, но ко мне все мое семейство ожесточилось по причине, которую я нахожу столь же абсурдной, сколь и непристойной. Доброе мое отношение к Дженни кажется им подозрительным, и хотя дитя будет рождено Винтерборн, но... нет, даже на бумаге не могу высказать я прямо те намеки, которые кидают мне изо дня в день и отец, и брат. Вы, как никто, понимаете, насколько смешны их подозрения - но как отвратительна грязь их мыслей, как невыносимо их терпеть! Прошу, молю вас, друг мой, приезжайте, разгоните тучи над моей головой хоть на миг.
Вечно ожидающий Вас,
Говард
Друг мой,
пишу Вам эту короткую весточку, чтобы поведать о трагедии, посетившей нашу семью.
Дженнифер, нежная и чистая Дженнифер, была замечена вместе с Даярамом в компроментирующем положении. В замке гремят громы и полыхают молнии, и все кары небесные призываются на ее светлую голову. Даярам уже мертв, запорот до смерти, я опоздал и не смог остановить экзекуцию, за что каюсь перед Вами, не уберег Ваш подарок. Что будет теперь, не знаю, скандал может разразиться грандиозный. Даже то, что имя мое теперь очищено, не утешает меня нисколько.
Прошу Вас, приезжайте, отцу пригодится Ваш ясный разум, а мне - ваше плечо в этот час невзгод.
Ваш,
Говард
Мой дорогой,
как благодарен я Вам за этот мучительно короткий, но такой необходимый визит! Пусть всего два дня пробыли Вы здесь, прежде чем дела снова увлекли Вас прочь, но эти два дня были глотком воздуха для меня, несчастного. Ваши разумные суждения пусть отчасти, но утихомирили страсти, бушевавшие в моей семье. А для меня одно Ваше присутствие стало целительным эликсиром, вернувшим мне жизнь.
Вы оставили платок, уходя, и я храню его теперь у сердца. Он дороже всех драгоценных подарков, которые Вы привозили, потому что им Вы утирали мои слезы, и теперь, когда влага снова подступает к моим глазам, я прикасаюсь к нему и словно чувствую, как Ваша большая, теплая рука стирает слезы с моих щек, стирает боль с моего сердца.
Надеюсь, что Вы вернетесь как можно скорее, что скандал в нашем семействе не отвратил Вас от Винтерборнов навеки. Как никогда, я хотел бы сопровождать Вас в Ваших странствиях, быть дальше отсюда и ближе к Вам.
Скучаю по Вас ежечасно,
Говард
Друг мой бесценный,
спешу сообщить Вам, как и обещал, как развиваются события, хотя сам пересказ их ранит меня в самое сердце - так все это отвратительно, и прискорбно, и постыдно.
Отец все еще в ярости, я отроду не видел его в таком гневе, хотя теперь он перестал обрушивать проклятия и все больше мрачно смотрит перед собой и тяжко молчит. Зато матушка не скупится на проклятия и порицания, и провести час в ее обществе невыносимо, так она ими сыплет. Один лишь Эдвард ведет себя как ни в чем не бывало, скачет по окрестностям, охотится, требует денег и собирается ехать в столицу к сезону - как будто и не изменилось ничего.
Бедную Дженнифер держат в черном теле, отселили ее в охотничий домик, с одной лишь горничной, которая прежде была прачкой, обделена умом и к тому же косноязычна - матушка наняла ее из милости, которую к Дженни проявлять отказывается. Я порой навещаю ее, когда удается ускользнуть от бдительных глаз матушки и Эдварда (отец окончательно замкнулся и редко выходит из своих комнат). Печальное зрелище представляет она собой, становится бледнее и прозрачнее день ото дня, словно заживо обращается в призрак.
Вдвойне это меня печалит, потому что этот скорбный дух обитает в месте, которое прежде служило мне напоминанием о днях радости и минутах блаженства, о благословенном уединении в Вашем обществе. Каждый визит к ней заставляет меня снова вспоминать, и снова грустить о тех днях, и все больше я жду Вашего возвращения, в надежде, что Вы подарите мне новые воспоминания вместо тех, которые теперь омрачены горем, постигшим бедную мою подругу, и жестокостью моего семейства.
Ваш вечно и неизменно,
Говард
Бенджамин,
время близится, и все мрачнее отец, и все страшнее искры в глазах брата. Чую, они замышляют недоброе. Вы должны были приехать неделю назад, и я отправляю это письмо в тщетной надежде, что оно встретит Вас в пути. Прошу, поспешите, я опасаюсь, что случится необратимое.
Говард